Александр Афанасьев - Меч Господа нашего-5 [СИ]

На него смотрел автомат УЗИ. Находился он в руках человека, который даже не успел снять оранжевую арестантскую куртку. А может и не хотел — в последние годы арестантская куртка была опознавательным знаком полных отморозков.

— Добрый день — поздоровался человек. У него было чисто выбритое, загорелое, чуть вытянутое лицо и черные, круглые глаза. На первый взгляд — он не представлял никакой опасности.

— Здорово, придурок — глумливо сказал уголовник. Он использовал слово "пендехо", за которое в правильной компании давали в морду — деньги есть, козел?

— Есть.

Человек медленно потянул из кармана руку. В руке оказалась граната.

— Бросай автомат. Пендехо.

В глазах уголовника плескалось густое, маслянистое как нефть безумие.

— Спорнем, что успею?

Человек медленно поднял руку перед собой.

— Осколочная граната РГД-5, русского производства, хотя производилась и производится во всех странах Восточного блока, в Китае и многих других странах Востока. Вес триста десять граммов, из них взрывчатого вещества сто десять граммов, остальное приходится на запал и корпус гранаты. Радиус разлета осколков примерно пятнадцать-двадцать метров, хотя по-настоящему они опасны до десяти метров.

Лицо уголовника — стало белым.

— Я тебя замочу, слышишь, козел!

— Граната используется для метания, устройства заграждений, типа растяжка. В некоторых случаях — у нее разбирают запал и удаляют…

— Да я тебя!!!

— Часть заряда, изменяя тем самым время горения…

— Хватит!

Уголовник вздрогнул, едва не выронив автомат.

— Хватит!

Третий человек — среднего роста, коренастый, с короткой бородкой и автоматом Калашникова — быстро сделал несколько шагов, встал между этими двумя.

— Ну, здравствуй… Эль-Бухо.[52]

— Аллах, да пребудет с тобой, брат… У меня теперь новое имя. Я теперь Абдалла.

— Что это значит?

— Раб Аллаха…

Картинки из прошлого

Пакистан, район севернее г. Читраль

Неконтролируемая территория

20 июля 2010 года

Здесь ничего не менялось. По крайней мере — не волей человека, для этого он был слишком мелок. Природа здесь была удивительной — обрывистые горные склоны, покрытые лесом, переходящие в снежные пики на севере. Быстрые, ледяные реки, в которые невозможно купаться — кажется, что меж камнями бежит жидкий азот, сила течения в некоторые местах такова, что не удержится и профессионал. Никем не мощеные дороги — и тайные тропы в горах, помнящие еще солдат британского контингента. Смерть была здесь везде — за камнем, за деревом, в распахнутом настежь, ослепительно-синем небе. Здесь — как нигде ощущаешь бренность своего существования, и величие времени — ты уйдешь, а все это останется. Вопрос только в том — когда и как ты покинешь этот мир.

У многих жителей этой негостеприимной страны имели свои соображения на этот счет. И Соединенные штаты Америки — они ни в коей мере не устраивали…

Старый, побитый пикап Тойота, бурча только позавчера отремонтированным в пешаварской мастерской дизелем — ускорился перед затяжным подъемом в гору, из-под колес летел гравий. Машина выглядела старой, ни к чему не годной — если не смотреть внимательно. И тогда обнаружишь совсем новые внедорожные дорогие покрышки и тоненькую полоску антенны через все стекло, пыльное и побитое камнями.

Запаса хода хватало, не пришлось подтыкать понижающую, изнашивая коробку. Пикап горным козлом взлетел на холм — и взору его пассажиров предстало небольшое скопление строений в чем-то, напоминающем чашу. Все как обычно — глиняные дувалы, улочки, дом на отшибе для гостей. Горы, на фоне которых все кажется таким мелким и мелочным. Типичное пакистанское поселение в суровом и негостеприимном краю. Разница была лишь в том, что это была засекреченная оперативная база ЦРУ, созданная еще во время войны СССР в Афганистане и теперь расконсервированная.

Дальше было проще — это не в гору, где ты едешь и не видишь, что ждет тебя впереди. Пикап выдал оговоренную серию сигналов фарами, подтвердив статус "свой". Затем остановился у гостевого домика. Это был обычный с виду гостевой домик, два этажа, низкий дувал, какой-то огородик. Разница была лишь в том, что изнутри были броневые плиты, у обитателей этого домика имелся русский пулемет НСВ и снайперская винтовка МакМиллан, а от домика до основного комплекса зданий — вел укрепленный подземный ход.

Пикап остановился у домика, навстречу вышел человек в пакистанском камуфляже, с окладистой, коротко постриженной черной бородой и в солнцезащитных очках. Ради большей безопасности — здесь старались не говорить по-английски и выдавали себя за подразделение специального назначения пакистанской армии, когда надо было за кого-то себя выдавать. Пару раз местные их попробовали на прочность — и отстали, силу здесь понимали очень хорошо. Выдавать себя за пакистанских военных было хорошо еще и тем, что пакистанские военные держались друг за друга, ничего не прощали и разгром базы означал бы для местных жителей карательную операцию с бомбежками…

— Салам алейкум.

— Салам… — ответил Джордан через окно машины

— Привез что-то?

— Да, но не то на что рассчитывали…

Пакистан, Пешавар

Район Шейхан

Днем ранее

Больше всего — Николасу Джордану было не по себе, когда он видел детей. Этих детей. Их было много, чертовски много, примерно столько же, сколько раньше было в американских пригородах. Вот только эти дети — были совсем не из тех, которые вызывают умиление. Нет, сэр, совсем не из таких. Они играли камнями, вырезанными из дерева автоматами Калашникова и ножами, настоящими ножами. И костями животных. Животных здесь резали много, прямо на улице — каждый раз собирались дети, в надежде получить кусочек дрянного мяса или окровавленной шкуры животного. Они с детства видели кровь и смерть, они, черт возьми, были совсем другими. Ты это хорошо понимал, когда раскрывался, когда дети понимали, что ты американец. Взгляды этих детей становились отстраненными и жесткими, глаза как речные голыши… не надо было провидцем, чтобы прочитать их мысли. Как перехватить глотку тебе… как барану.

Нет, с ними ничего не сделаешь. Единственное решение проблемы — выжженная земля.

Джордан вздохнул и почесал бороду. У него была чертовски примечательная борода — с серебристой полосой посередине, как у Коленвала.[53] Парни подшучивали над ним и говорили, что это не борода, а произведение искусства и он не имеет права сбривать ее. Вероятно, этим уродам нравилось постоянное ощущение растительности на лице, раздражающее и постоянное напоминающее о себе присутствие волос. Джордан считал дни до того момента, как он вернется в Форт Мид и наконец то сможет побриться. Он даже представлял себе, как это будет… он неспешно поправит на ремне бритву с костяной ручкой, которую купил на распродаже за двести девяносто долларов. Потом — он возьмет немного пены и…

— Ястреб-три… твою мать…

Черт…

— Судья, я Ястреб-три — негромко сказал он в пустоту — готов.

— Ястреб-четыре, готов — тут же прозвучало в наушнике, упрятанном в ушной раковине и совсем не видимом со стороны.

— Окей… База передает — движение, движение. Отсчет три майк. Первый за бэттера, второй за раннера. Остальные — за кэтчеров. Ожидание. Ожидание…

Термины профессионального бейсбола, известные любому американцу — означали совсем не то, что они обычно означают. Бэттер — подающий, игрок команды нападения в бейсболе, сегодня это Дик. Спокойный, медлительный парень из Техаса с пистолетом Глок. Профессионал на службе правительства и лучшие стрелок из всех их — сегодня ему предстоит свалить, по крайней мере, троих, прежде чем кто-то что-то успеет предпринять. Раннером сегодня Де Соуза, он должен принять и упаковать единственного, кого сегодня намечено было оставить в живых, удержать его на месте, и подать в фургон Судье — после чего сматывать удочки. Остальные, в том числе и он — за кэтчеров, принимающих. Им предстоит оказаться каждому в своем доме в строго определенное время и проследить за тем, чтобы все прошло как надо. А если что-то не пойдет как надо — устранить источники угрозы. Именно так — сказал им начальник местного отделения ЦРУ, парень по имени Рифт Виденс. Устранить источники угрозы. Для этого у него есть НК МР7А1 с запасным магазином и две гранаты. В кобуре на лодыжке дожидается своего часа Глок-26, а в кармане — ключи от мотоцикла, припаркованного на улице (не дай Господь, угнали) и машины — неприметного пикапа на соседней улице. Таких машин и мотоциклов было несколько, их заранее расставили сотрудники посольства. Если они не пригодятся — то так и будут стоять здесь до второго пришествия… Мохаммеда.